Она умолкла. Оскар стоял не двигаясь, держась за только что повешенную куртку. Глядя на нее, он спросил:
— Ты вампир?
Она обхватила себя руками, медленно покачала головой:
— Я… питаюсь кровью. Но я… не такая.
— А что, есть какая-то разница?
Она очень серьезно посмотрела ему в глаза и сказала:
— Разница очень большая.
Пальцы ее ног то сжимались, то разжимались. Голые ноги были совсем тоненькие; там, где заканчивалась футболка, можно было разглядеть белые трусы. Он махнул рукой в ее сторону:
— Так ты что… мертвая?
Она улыбнулась — впервые с тех пор, как он пришел.
— Нет. А что, не видно?
— Да не, я не в том смысле… Ну, ты типа когда-то умерла?
— Нет. Но я очень долго жила.
— Так ты старая?
— Нет. Мне двенадцать лет. Только уже очень давно.
— Значит, ты все-таки старая. Внутри. В голове.
— Нет. Не старая. Мне и самой это кажется странным. Никак не могу понять, почему я так и не становлюсь взрослее.
Оскар подумал, погладил рукав своей куртки.
— Может, как раз поэтому?
— В каком смысле?
— Ну… ты не можешь понять, почему тебе всего двенадцать, потому что тебе всего двенадцать.
Эли подняла брови:
— Хочешь сказать, я дура?
— Нет. Просто медленно соображаешь. Как все дети.
— Да что ты говоришь? И как успехи с кубиком Рубика?
Оскар прыснул, посмотрел ей в глаза и вспомнил ее зрачки. Сейчас они выглядели совершенно нормальными, но он же видел, какими они были… И все равно… это не укладывалось в голове. Он не мог поверить.
— Эли. Ты все выдумала, да?
Эли провела рукой по черепу на футболке, и ладонь застыла на открытой пасти чудища.
— Ты все еще хочешь заключить со мной союз?
Оскар невольно отпрянул:
— Нет!
Она посмотрела на него с грустью, даже упреком:
— Да не в том смысле! Ты же понимаешь, что…
Она умолкла. Оскар продолжил за нее:
— … что если бы ты хотела меня убить, ты бы давно это сделала.
Эли кивнула. Оскар сделал еще полшага назад. Сколько секунд потребуется на то, чтобы выскочить из квартиры? Взять сумку или оставить здесь? Эли, казалось, не замечала его беспокойства, внезапного желания убежать. Оскар остановился, напрягшись:
— А я не… заражусь?
Не отрывая взгляд от черепа на своей футболке, Эли покачала головой:
— Я не хочу никого заражать. Тем более тебя.
— Тогда что это за союз?
Она посмотрела туда, где, как ей казалось, он стоял, но обнаружила его совсем в другом месте. Помедлила. Потом подошла к нему, взяла его лицо в свои ладони. Оскар ничего не понимал. Вид у Эли был… бесстрастный. Отсутствующий. Но это не имело ничего общего с лицом, увиденным им в подвале. Кончики ее пальцев коснулись мочек его ушей. Оскар почувствовал, как по телу разливается спокойствие.
Ну и пусть.
Будь что будет.
Лицо Эли было сантиметрах в двадцати от его собственного. Изо рта ее шел странный запах, как в сарае, где папа хранил металлолом. Да Ее дыхание пахло… ржавчиной. Она погладила его ухо кончиком пальцев. Прошептала:
— Я так одинока. Никто ничего не знает. Хочешь узнать?
— Да.
Она быстро приблизила свое лицо к нему и обхватила его верхнюю губу своими — теплыми и сухими. Его рот наполнился слюной, и он сомкнул губы вокруг ее нижней губы, тут же ставшей влажной и податливой. Их губы плавно скользили, изучая друг друга, и Оскар погрузился в теплую темноту, вдруг наполнившуюся светом, превратившуюся в большое пространство, дворцовую залу, с длинным столом посредине. Стол буквально ломился от яств, и Оскар… (с)
-
-
23.02.2018 в 14:20(рассматриваю её несмотря ни на что , как "девочку"
-
-
23.02.2018 в 18:21но в первой части романа , как ты помнишь, Оскар отказался
-
-
25.02.2018 в 15:43— Ты вампир?
Она обхватила себя руками, медленно покачала головой:
— Я… питаюсь кровью. Но я… не такая.
— А что, есть какая-то разница?
Она очень серьезно посмотрела ему в глаза и сказала:
— Разница очень большая.
Пальцы ее ног то сжимались, то разжимались. Голые ноги были совсем тоненькие; там, где заканчивалась футболка, можно было разглядеть белые трусы. Он махнул рукой в ее сторону:
— Так ты что… мертвая?
Она улыбнулась — впервые с тех пор, как он пришел.
— Нет. А что, не видно?
— Да не, я не в том смысле… Ну, ты типа когда-то умерла?
— Нет. Но я очень долго жила.
— Так ты старая?
— Нет. Мне двенадцать лет. Только уже очень давно.
— Значит, ты все-таки старая. Внутри. В голове.
— Нет. Не старая. Мне и самой это кажется странным. Никак не могу понять, почему я так и не становлюсь взрослее.
Оскар подумал, погладил рукав своей куртки.
— Может, как раз поэтому?
— В каком смысле?
— Ну… ты не можешь понять, почему тебе всего двенадцать, потому что тебе всего двенадцать.
Эли подняла брови:
— Хочешь сказать, я дура?
— Нет. Просто медленно соображаешь. Как все дети.
— Да что ты говоришь? И как успехи с кубиком Рубика?
Оскар прыснул, посмотрел ей в глаза и вспомнил ее зрачки. Сейчас они выглядели совершенно нормальными, но он же видел, какими они были… И все равно… это не укладывалось в голове. Он не мог поверить.
— Эли. Ты все выдумала, да?
Эли провела рукой по черепу на футболке, и ладонь застыла на открытой пасти чудища.
— Ты все еще хочешь заключить со мной союз?
Оскар невольно отпрянул:
— Нет!
Она посмотрела на него с грустью, даже упреком:
— Да не в том смысле! Ты же понимаешь, что…
Она умолкла. Оскар продолжил за нее:
— … что если бы ты хотела меня убить, ты бы давно это сделала.
Эли кивнула. Оскар сделал еще полшага назад. Сколько секунд потребуется на то, чтобы выскочить из квартиры? Взять сумку или оставить здесь? Эли, казалось, не замечала его беспокойства, внезапного желания убежать. Оскар остановился, напрягшись:
— А я не… заражусь?
Не отрывая взгляд от черепа на своей футболке, Эли покачала головой:
— Я не хочу никого заражать. Тем более тебя.
— Тогда что это за союз?
Она посмотрела туда, где, как ей казалось, он стоял, но обнаружила его совсем в другом месте. Помедлила. Потом подошла к нему, взяла его лицо в свои ладони. Оскар ничего не понимал. Вид у Эли был… бесстрастный. Отсутствующий. Но это не имело ничего общего с лицом, увиденным им в подвале. Кончики ее пальцев коснулись мочек его ушей. Оскар почувствовал, как по телу разливается спокойствие.
Ну и пусть.
Будь что будет.
Лицо Эли было сантиметрах в двадцати от его собственного. Изо рта ее шел странный запах, как в сарае, где папа хранил металлолом. Да Ее дыхание пахло… ржавчиной. Она погладила его ухо кончиком пальцев. Прошептала:
— Я так одинока. Никто ничего не знает. Хочешь узнать?
— Да.
Она быстро приблизила свое лицо к нему и обхватила его верхнюю губу своими — теплыми и сухими. Его рот наполнился слюной, и он сомкнул губы вокруг ее нижней губы, тут же ставшей влажной и податливой. Их губы плавно скользили, изучая друг друга, и Оскар погрузился в теплую темноту, вдруг наполнившуюся светом, превратившуюся в большое пространство, дворцовую залу, с длинным столом посредине. Стол буквально ломился от яств, и Оскар… (с)